Дуггур II. Московские предвечерия. 4. Танго
ТАНГО
Подёргиваются пеплом оранжевые поленья,
Сужается у камина и блёкнет горячий свет...
О, эта терпкая мудрость просвечивающих мгновений,
Когда ты уснёшь бездумно, и ласк твоих больше нет.
Сквозь будущее различаю излучистый путь измены,
С неизъяснимой грустью вникаю в твои черты:
Вчера они были солнцем, сегодня они – драгоценны,
А завтра – забудет сердце путь к дому, где плачешь ты.
И слышу в туманах чувства неявственную октаву,
Звучащую дальним хором над крепнущею судьбой.
Напевы других свиданий, и бури, и ширь, и славу, –
И с лёгкой полуулыбкой склоняюсь я над тобой.
И плечи нам душит бархат лилового изголовья, –
Прими же прощальной данью и молча благослови
Опустошаемый кубок – весь бред этой терпкой крови,
Последнюю ночь всевластья закатывающейся любви.
1934
Вперед: II. Московские предвечерия. 5. Госпоже города (Первое)
Назад: II. Московские предвечерия. 3. Глаза рук
Начало: Стихотворения и поэмы. Оглавление
Подёргиваются пеплом оранжевые поленья,
Сужается у камина и блёкнет горячий свет...
О, эта терпкая мудрость просвечивающих мгновений,
Когда ты уснёшь бездумно, и ласк твоих больше нет.
Сквозь будущее различаю излучистый путь измены,
С неизъяснимой грустью вникаю в твои черты:
Вчера они были солнцем, сегодня они – драгоценны,
А завтра – забудет сердце путь к дому, где плачешь ты.
И слышу в туманах чувства неявственную октаву,
Звучащую дальним хором над крепнущею судьбой.
Напевы других свиданий, и бури, и ширь, и славу, –
И с лёгкой полуулыбкой склоняюсь я над тобой.
И плечи нам душит бархат лилового изголовья, –
Прими же прощальной данью и молча благослови
Опустошаемый кубок – весь бред этой терпкой крови,
Последнюю ночь всевластья закатывающейся любви.
1934
Вперед: II. Московские предвечерия. 5. Госпоже города (Первое)
Назад: II. Московские предвечерия. 3. Глаза рук
Начало: Стихотворения и поэмы. Оглавление