Из тюремного дневника

7 февраля 1954

Октябрь и особенно ноябрь прошлого года был необычайным, беспрецедентным временем в моей жизни. Но что происходило тогда: откровение? наваждение? безумие? Грандиозность открывшейся мировой панорамы без сравнения превосходила возможности не только моего сознания, но, думаю, и подсознания. Но панорама эта включала перспективу последних веков, и в следующей эпохе отводила мне роль, несообразную абсолютно ни с моими данными, ни даже с какими-либо потенциями.

Со стороны могло бы показаться, что здесь налицо mania grandiosa в сочетании с религиозной манией; но с этим не вязалось как будто бы два факта: то, что я не мог до конца поверить (а страдающие mania grandiosa непреложно верят) внушаемому мне представлению и колоссальности моего значения, и всё-таки то, что истинность этого значения подтвердилась бы только в том случае, если бы подтвердился целый ряд прогнозов и общего, и личного характера. Должно пройти много месяцев, пожалуй даже год, чтобы стало возможным судить об этом. Некоторые мелочи отчасти, правда, уже выяснились, но подтвердились зато и некоторые мелкие предсказания. Всё это сопровождалось потрясающими переживаниями, ощущением реальной близости великих братьев из Синклита России, не смею назвать имена их, но близость каждого из них окрашивалась в неповторимо индивидуальный ток чувств; один вызывал усиление сердцебиения, блаженное благоговение, горячую любовь и слёзы лились градом. Другого всё моё существо приветствовало с неизъяснимой, нежной, теплой любовью, как драгоценного друга, видавшего насквозь мою душу и любящего её, и несущего мне прощение и утешение. Появление третьего вызвало потребность преклонить перед ним колена, как великим, могучим, неизмеримо выше меня стоящим, и близость его сопровождалась строгим и торжественным чувством. Наконец, приближение четвертого сопровождалось ощущением захватывающей ликующей радости и слезами восторга. – Во многом могу усомниться, ко многому во внутренней жизни относится со скепсисом, но не к этим встречам.

Этот период оборвался вместе с переводом в другую камеру. Декабрь я был поглощён работой над трактатом[1], отчасти в него вошёл и материал, почёрпнутый в ноябре месяце. А с нового года наступила реакция. – Увеличивающаяся тягостность состояния коренится в следующем. Внутренняя связь прервалась, и прервалась, очевидно, столь же неожиданно для стороны, но и для меня: во всяком случае, я не был об этом предупреждён. Ночные «встречи» прекратились. Обещанное мне, томительно ожидавшееся со дня на день открытие внутреннего зрения и слуха, когда я не буду уже смутно ощущать, но увижу, услышу великих братьев духовными органами, буду беседовать с ними и они меня поведут в странствие по иным слоям планетарного космоса – это открытие до сих пор не состоялось. Для оправдания или опровержения внешних предсказанных сроков прошло слишком ещё мало времени. Я вишу между небом и землей, не зная, что в происходящем со мной – истинно, что ложно, не понимая как мне жить, что делать, к чему готовиться, как готовиться, да и готовиться ли вообще. Если весною не оправдается предсказанное, то в моих представлениях наступит настоящий хаос, т.к. я не буду знать твёрдо даже таких, основных для меня вещей, как создание РМ, её исторической роли, моя миссия, моё будущее, смысл моей литературной и религиозной деятельности; начатая раскрытием великая концепция останется лишь приоткрытой, совершенно недостаточно для проповедания – ни письменного, ни устного. Да и вообще опрокинется всё...

Между тем я чувствую, что отречься от своей миссии я не могу и не захочу. Лучше я сойду с ума; но предать невозможно до тех пор, пока остается хоть один шанс из 100, что это действительно моя миссия, а не иллюзия. А такой шанс останется, вероятно, всегда, даже в самом худшем случае. Давно, о, давно не было так тяжело. Страшна не внешняя тюрьма, а внутренняя, душевная: закрытость органов духовного восприятия, отсутствие связи с духовным миром, жалкая ограниченность кругом сознания. Вот то [нрзб]: Духовной жаждою томим, в пустыне мрачной я влачился[2]... О, всё, всё отдать, лишь бы Он явился мне на перепутье! Пройден какой-то рубеж жизни, после которого мир и жизнь становятся имеющими цену только при условии духовного прозрения. Вероятно, в схожих состояниях люди в старину уходили в монастырь. Но даже если бы я был на воле и если бы существовали монастыри – это не для меня, моя миссия – не в уходе в [нрзб], а в проповеди, организации и в [нрзб].

Господи, как мечется душа. Физическая потребность ломать руки, становиться на коленопреклонную молитву, простираться ниц – но всё это невозможно в условиях камеры. А одиночество! Невозможность встретить хоть тень понимания! Безнадежная материалистическая тупость окружающих, их самонадеянное ничтожество! Необходимость абсолютно молчать обо всём со мной происходящим!..

Господи, сократи сроки этого нестерпимого ожидания. Великие братья Синклита, дайте знак! Не покидайте, я изнемог от сомнений, незнаний, блужданий и жажды. Поддержите на пути, на этом страшном отрезке пути – в двойном заключении. Отче Серафиме[3], открой мне духовные очи. Великие братья – Михаил, Николай и Фёдор[4], откройте мне духовный слух! Если правдой были слова, что «дверь не закрыта, а только прикрыта»: отчего же третий месяц очи не отверзаются? Великий брат Владимир[5], родной брат Александр[6], явитесь душе, дайте знак, дайте хоть какой-нибудь знак!
 
8 февраля 1954

В первый раз за последние 20 лет появляется потребность вести записи, нечто вроде дневника[7]. Причины попытки: интенсивность внутренней жизни в сочетании с абсолютным одиночеством. Кругом – 3 человека, но не с кем перекинуться простым словом.

Празднословие окружающих с [нрзб] не удается прекратить хоть на мертвый час – о пытка! Одно из тягчайших мучений тюрьмы – отсутствие уединения. Люди, лишённые внутренней жизни от этого не страдают, даже наоборот, но зато порода таких, как я, изнемогает от этого больше, чем от внешней изоляции, больше, чем от тоски по воле...

Боже, какая пучина, какие неоглядные хляби пустословия плещутся кругом с утра до ночи! Читать после 5 ч. дня почти невозможно из-за недостатка света; внутренно изолироваться для занятий или просто для размышлений, даже хотя бы для мило-беспредметных мечтаний невозможно, когда над ухом 3 человека трещат в полный голос то о проблемах бумажной промышленности, то о тюремных девушках – раздатчицах пищи, которых мы видим иногда через кормушку, то, ещё хуже, о посылках или о болезнях – полунастоящих, полувыдуманных. Не остается другого в эти часы, как включиться в это переливание из пустого в порожнее, стараясь хоть переключить его по возможности на какую-нибудь словесную игру, вроде пресловутых «интеллигентных людей». Само собой результаты.

Все эти трудности ничтожны сами по себе, и я почти никогда не жалуюсь, научился, внешне и внутренне не скулю и не падаю духом, и то, что сейчас пишу – прорвавшийся раз в несколько лет невольный крик. Сейчас мои трудности усугубляются двумя обстоятельствами: во-первых, кончается творческий период, начавшийся с 49 г.; я выдохся и даже кончить «Русские боги» не могу. Возможно, идет конденсация с Буствича[8], а это вызывает страшнейшее напряжение и тревогу. Через неделю – 2 были попытки, и что же? Одно из трех! одна этой весной – раз; какое-то, хоть худшее соглашение – два; никакого соглашения и продолжения [хоть одной] встречи ещё раз или 2... Второе и третье мало разнятся по существу дела.


9 февраля 1954

Вчера положение осложнилось письмом[9] [нрзб], составленным в весьма сильных выражениях. То, чего она хочет и требует, идет настолько вразрез с моими желаниями и намерениями, настолько противоречит личным моим «установкам», насущно мне необходимым в интересах «РМ», что я не стал бы и задумываться над этим письмом, если бы не призыв к моей совести: ведь страдал, мол, не один я, но жизнь ломается у ряда людей... Она и он, несомненно, единственные люди, имеющие внутреннее право, настолько сильное и бесспорное, что я не могу просто пройти мимо...

В конце концов, многое, если не всё, зависит от дальнейшего хода вещей на протяжении ближайшего месяца. До 10 марта не буду предпринимать ничего. – Если бы мои шаги привели меня в какую-нибудь [камеру?] – это означало бы величайшее внутреннее и внешнее крушение, в полном смысле слова «разбитое корыто». Перспективы были бы для меня ужасны, чтобы не сказать трагичны. – Сегодня усилились надежды на разрешение проблемы самим ходом вещей. Если это случится не позже апреля, это будет означать оправдание внутренних [нрзб] и подтверждение истинности основных утверждений которые я получил. Словом до 10 апреля – пан или пропал. Ах, если бы уцелеть всему или «СН»!


18 апреля 1954. Вербное воскресение

Вчера пришлось оборвать работу над трактатом: выдохся. Сделано, правда, много, но 99 шансов за то, что всё это погибнет. Теперь буду учить наизусть «ЖМ» и остальное. Депрессия разбушевалась. Этому способствует окружение. Это такие утилитары, такие материалистически-самодовольные тупицы, такие удушливо-приземистые житейские умы, что я задыхаюсь как в могиле. За все 5 1/2 лет здесь ни разу ещё не оказывался на такой длительный срок в таком вопиющем одиночестве. Да и очень уж страдает самолюбие. Ежеминутно. – Иногда по ночам, при воспоминании о прошлом, видишь свою глупость в тысяче мелочей: именно глупость и самую обыкновенную глупость. Ну а что как в большом я её просто не вижу, а со стороны она так же ясна? В житейском отношении я глуп бесспорно. И это несмотря на всю грандиозность «Русских богов», «Странников ночи» и т.д. Кроме, факт и то, что я медленно соображаю. Нужно быть таким тонким интуитом как X или таким широким универсалом как Z, чтобы разглядеть за этим что-то.
 
Примечания

Текст цитируется по изд.: Д. Андреев, собр. соч. в 3-х томах, т. 3, кн.2, с. 261-264.
Затерянные в черновых тетрадях (Русский архив при Лидском Университете, Великобритания) дневниковые записи Д. Андреева. относятся к трагическому, кризисному периоду его заключения. Публикуемые записи приоткрывают и те мучительные сомнения и духовные потрясения поэта, которыми сопровождались его «часы духовных встреч» в октябре-ноябре 1953 г. Об этом рассказано на страницах «Розы Мира», в главе «Некоторые особенности метаисторического метода», куда, после небольшой правки, вошёл фрагмент дневниковой записи от 7 февраля.

[1] Имеется в виду работа над первоначальным вариантом «Розы Мира».
[2] Первые две строки стихотворения А.С. Пушкина «Пророк» (1826), которое упоминает и «Роза Мира», глава «Подвиг».
[3] Серафим Саровский (1754?-1833); о явлении Д. Андрееву Серафима Саровского в ноябре 1933 года см. «Розу Мира».
[4] Перечисляемые имена, видимо, можно раскрыть так. Михаил – М.Ю. Лермонтов, Николай – Н.В. Гоголь, Фёдор – Ф.М. Достоевский.
[5] Владимир – видимо, В.С. Соловьев.
[6] Александр – видимо, А.А. Блок.
[7] Дневники Д. Андреева. 1920 – 1930-х гг. были уничтожены МГБ после вынесения приговора вместе с другими рукописями.
[8] Буствич – один из миров нисходящего ряда, см. «Розу Мира», главу «Миры Возмездия».
[9] Видимо, речь идет о письме Ю.Г. Бружес, конкретное содержание которого нам неизвестно.
 
Очень интересный текст.

Если весною не оправдается предсказанное, то в моих представлениях наступит настоящий хаос, т.к. я не буду знать твёрдо даже таких, основных для меня вещей, как создание РМ, её исторической роли, моя миссия, моё будущее, смысл моей литературной и религиозной деятельности; начатая раскрытием великая концепция останется лишь приоткрытой, совершенно недостаточно для проповедания – ни письменного, ни устного. Да и вообще опрокинется всё...

Между тем я чувствую, что отречься от своей миссии я не могу и не захочу. Лучше я сойду с ума; но предать невозможно до тех пор, пока остается хоть один шанс из 100, что это действительно моя миссия, а не иллюзия. А такой шанс останется, вероятно, всегда, даже в самом худшем случае.
У кого какие мысли есть про это?
 
Михаил,

Очень интересно, что Вы обратили внимание именно на этот текст. С 2019 года бывший как бы и не особо замеченным.

Для меня этот текст — опубликованный Максимом и «поднятый» в новостях Вами — стал триггером рассказать о чём-то, о чём... я уже пыталась рассказывать раньше. Но нужно собраться с временем и мыслями, чтобы рассказать об этом подробнее.

Думаю, что серьёзность миссии Даниила Андреева — и серьёзность подготовки к миссии — нам ещё долго осознавать. Невероятная задача — и в невероятных, нечеловеческих условиях. Люди, мы счастливы, что «Роза Мира» как текст дошла до нас и мы смогли её прочесть! И воспринять.

Но давайте честно осознаем — то, что коснулось Даниила Андреева в таком непредставимом (для сталинских времён вообще непредставимом!) масштабе — ведь есть что-то, касающееся и каждого из нас. Тех, кто здесь, на форуме, и тех, кто решил на время взять «отшельничество» от соцсетей.

Навряд ли у нас есть миссии, схожие по масштабу с миссией Даниила Андреева. Но частные задачи — есть.

Мои частные задачи я начала понимать где-то с года 2012-го, но особенно чёткое понимание пришло в начале 2020 — как ни странно, перед официальным объявлением пандемии.

Просто именно в этот момент я особенно близко почувствовала одного из моих друзей сердца — более того, моего нынешнего куратора.

Он никогда не воплощался как человек и не планирует так. Он не относится к Российской метакультуре. Исторического имени у него никогда не было и не будет. Он принадлежит к японской метакультуре. Но задание, связанное со мной — это его обещание, данное Российской метакультуре.

Он — ками. Дух или душа, пусть и не человеческая, но очень хорошо понимающая мир людей.

Я привыкла называть его — Ямато Кира. Или просто Кира.

Я не ощущаю ни величия, ни трепета перед ним. Я просто ощущаю его рядом. Он временами насмешлив — да и мы оба часто подсмеиваемся друг над другом. Но мне с ним спокойно. Удивительно спокойно.

Он остановил меня от сваливания в суровый алкоголизм и вернул к тому, чем я, собственно, и собиралась (собираюсь) заниматься в нышешней жизни. На данный момент — работой над вокальной программой на стихи Даниила Андреева. Продолжением дела Аллы Александровны Андреевой. Дальше... Идея «Студии ТИНТО» у нас тоже не похоронена. А это — и литературная основа, которая у нас с друзьями уже давно как есть. И наброски. И поиск нужных контактов. Да и сайт давно уже требует полной переработки.

...О Кире я напишу больше в «студийной» ветке. А сейчас снова возьмусь за гитарные упражнения. У нас второй час ночи. Вокальную часть я уже сделала днём, а чисто гитарную практику можно делать и по ночам, не беспокоя соседей.
 
Ольга, здорово! Рад за Вас и Ваш опыт! Извиняюсь что пишу кратко, пока не знаю что больше написать про это. Про ками вопрос — может быть это даймон?

Меня ещё интересует кто что думает про этот текст Андреева в смысле того что он значит. Я исхожу из предпосылки что я очень мало что понимаю в текстах Андреева, может быть вообще ничего не понимаю (и не только в текстах Андреева, а вообще). Когда я читаю мысли других людей по текстам Андреева и вижу те же мысли что у меня были, или когда с другими людьми обсуждаю и нахожу какое-то пересечение в мыслях или позитивную реакцию на мои мысли, тогда могу считать что возможно что-то я понимаю правильно в том что Андреев написал.

Конкретно по этому отрывку у меня есть ряд вопросов, интересует мнение форумчан.

Если весною не оправдается предсказанное, то в моих представлениях наступит настоящий хаос
Что было этим предсказанным? Андреев написал про это где-то ещё? Весна 1954 года, я так понимаю.

Если весною не оправдается предсказанное, то в моих представлениях наступит настоящий хаос, т.к. я не буду знать твёрдо даже таких, основных для меня вещей, как создание РМ, её исторической роли, моя миссия, моё будущее, смысл моей литературной и религиозной деятельности; начатая раскрытием великая концепция останется лишь приоткрытой, совершенно недостаточно для проповедания – ни письменного, ни устного. Да и вообще опрокинется всё...
И как оно получилось, исходя из того что Андреев написал в других своих текстах? Осталась великая концепция лишь приоткрытой, совершенно недостаточной для проповедания?

Между тем я чувствую, что отречься от своей миссии я не могу и не захочу. Лучше я сойду с ума; но предать невозможно до тех пор, пока остается хоть один шанс из 100, что это действительно моя миссия, а не иллюзия. А такой шанс останется, вероятно, всегда, даже в самом худшем случае.
Что-то конкретное имеется ввиду под самым худшем случаем? Если да, то что именно?
 
Михаил, выше по тексту ведь есть намёки. Ожидаемое и предсказанное событие — это полное и постоянное раскрытие духовных органов восприятия, вместо приоткрытости во время метаисторических озарений и трансфизических странствий и бесед.

В этом случае концепция была бы раскрыта с исчерпывающей полнотой. В этом же случае стала бы возможной уже полноценная проповедническая деятельность в качестве пророка. Далее — широкая организационная и общественная деятельность в русле Розы Мира. Возможно — миссия Верховного наставника от Российской метакультуры — при жизни, или в «следующую эпоху». Возможно — описанный в «ЖМ» Экклезиаст.

Всё это в случае сценария, который на момент написания был вероятен, сценарий войны, разрушения СССР и Европы, гибели агрессивных уицраоров.

Но войну отвадили. Сценарий сменился. Видимо, все последующие задачи, кроме написания «РМ», были сняты по объективным причинам.

Может быть, отчасти поэтому не произошло и полного раскрытия духовных органов, хотя тут первая причина, я думаю, сопротивление демонических сил, может быть даже самого Урпарпа, ибо:

Ты просьб не выполнил. Не ропщу:
Умеет Тёмный вращать пращу
И – камень в сердце...
Камень в сердце — это инфаркт, пережитый вскоре после написания этих трагических страниц тюремного дневника.

Когда вестник вышел на свободу, дописал последние строки и позаботился о сохранении рукописи, то...

...будто ангел, поддерживавший его все время, с последней строчкой этой книги тихо разжал руки – и все понеслось навстречу смерти.
 
Редактирование:
Скажу крамольную вещь — я считаю, этот текст о том, что Андреев сам был не уверен в своих писаниях.
Между тем я чувствую, что отречься от своей миссии я не могу и не захочу. Лучше я сойду с ума; но предать невозможно до тех пор, пока остается хоть один шанс из 100, что это действительно моя миссия, а не иллюзия. А такой шанс останется, вероятно, всегда, даже в самом худшем случае.
Это не о какой-то 'дополнительной миссии', вроде верховного наставника — а о завершении Розы Мира. Стоило ли писать? Не ошибка ли, не иллюзия ли всё? Но даже если бы процент, что 'всё правда' — был не 1%, а 0,01%, или даже вообще 0% — Розу Мира всё равно стоило бы писать.
Я вишу между небом и землей, не зная, что в происходящем со мной – истинно, что ложно, не понимая как мне жить, что делать, к чему готовиться, как готовиться, да и готовиться ли вообще. Если весною не оправдается предсказанное, то в моих представлениях наступит настоящий хаос, т.к. я не буду знать твёрдо даже таких, основных для меня вещей, как создание РМ, её исторической роли, моя миссия, моё будущее, смысл моей литературной и религиозной деятельности; начатая раскрытием великая концепция останется лишь приоткрытой, совершенно недостаточно для проповедания – ни письменного, ни устного. Да и вообще опрокинется всё...
Это добрая книга, и она нашла отклик в душах — отражая то, каким её автор видел этот мир. И, как и сказал автор, его книга 'не сможет не дать семена, рождающая ростки в чужих сердцах' (или как-то так)

Ещё момент. Даниил Андреев показался мне немного схож с Лавкрафтом (не по направлению мысли, а по мироощущению — тому, как он воспринимал этот мир). Не спешите плеваться, а просто послушайте первые 18 минут.
https://youtu.be/NRIqwX6giAM
он там о себе пишет. И сравните со строками выше.
 
Редактирование:
Ещё момент. Даниил Андреев показался мне немного схож с Лавкрафтом (не по направлению мысли, а по мироощущению — тому, как он воспринимал этот мир).
Я бы сказал что весьма важная разница есть как минимум в том, в том что у Лавкравта всё что находится за гранью обыденности, вся мистика и трансфизика — это всякие разные демоны. Такая картина мира представляется мне крайне вредной, в связи с чем Лавкравта мог бы назвать тёмным вестникоам.

А у Андреева есть светлая трансфизика, причём как основная и преобладающая часть вселенной.

просто послушайте первые 18 минут
«Лавкрафт» написал(а):
Так понемногу он утратил способность удивляться и позабыл о том, что вся наша жизнь — это лишь цепь возникающих в сознании образов, а поскольку нет никакой существенной разницы между отражениями объективной реальности и образами, порожденными фантазией, то нет и причин отдавать кому-то из них предпочтение.

Вместо этого ему внушали почти суеверное благоговение перед материальными, осязаемыми вещами, заставляя его втайне стыдиться своих странных видений. Умудренные опытом люди называли их детскими глупостями, тем более нелепыми, что эти видения настойчиво претендовали на особую значимость и некий скрытый смысл, тогда как бестолковое вращение вселенной продолжало перемалывать нечто в ничто лишь затем, чтобы из этого ничто вновь сделать нечто, не замечая искорок чьих-то желаний и устремлений, вспыхивающих и тут же гаснущих в беспредельном мраке.
«Лавкрафт» написал(а):
Впоследствии Картер свел знакомство с людьми, отвергавшими старые мифы, но те оказались еще безнадежнее религиозных фанатиков. Им было не дано усвоить, что красота неразрывно связана с гармонией и потому в суетливом многообразии космоса возможно только одно приемлемое для всех понятие красоты: это нечто гармонирующее с нашими снами, мечтами и воспоминаниями и позволяющее нам сотворить свой собственный маленький мир, отгороженный от вселенского хаоса. Эти люди не понимали, что добро и зло, красота и уродство являются всего лишь декоративным обрамлением картины мира, а вся их ценность заключается в том, что они дают нам некоторое представление о мыслях и чувствах наших предков, создававших те или иные детали орнамента, сугубо индивидуального для каждой культуры и каждой расы.
Андрей, ты тут не видишь противоположности тому что Андреев написал?
 
Редактирование:
Я и не утверждал, что 'так же':
Даниил Андреев показался мне немного схож с Лавкрафтом (не по направлению мысли, а по мироощущению — тому, как он воспринимал этот мир)
И ощущение себя в этом мире, разумеется. Там есть похожесть. А вот то, что именно он 'видел' — в этом похожести нет.
 
Сверху Снизу