Юмор разных народов

Владимир,

Я там не понял, как водитель маршрутки мог одновременно оказаться за рулём движущегося автобуса? Маршрутка и автобус — это же разные транспортные средства? Либо за одним рулём, либо за другим. Странная какая-то фраза. Глубоко меня озадачила...
Ну это пусть Максим поясняет.
 
Это как раз у Павла некоторая потеря живого русского языка. :) Чаще маршрутками называют действительно небольшие автобусы, газели всякие, которых большинство на дороге в городе. Но автобус маршрутный тоже можно так назвать, все поймут о чём речь, никто не обратит внимания. Это как с dominion, который обсуждали и где Павел прав, судя по всему. В словаре одно, а живая речь иначе ставит акценты.
 
Немного живого русского языка из книги Б. Акунина:

— Некоторым надо, чтоб баба их наоборот шпыняла, под плинтус загоняла. Иначе жить скучно. Нет, братан. Нам от них нужно, чтобы они нас сильнее делали. Если ты себя с этой конкретной бабой чувствуешь сильнее, чем без неё, значит, она тебе подходит. Сильнее не в смысле бицепсы-трицепсы. В смысле, лучше себя реализуешь. Ясно?
— Ясно, почему не ясно. С одной женой ты орёл, с другой курица мокрая.
— А поразительней всего, что, какой бы урод ты ни был, хоть чмо последнее, обязательно где-нибудь на свете есть баба, которая одна только и может тебя из говна вытащить, человеком сделать. Вот зачем жена нужна. А на кой мы им сдались, это вопрос неочевидный.
 
Небольшой рассказ про Демиургов. Автор публикуется в Живом Журнале.

***
— Над чем это ты работаешь?— спросил демиург Шамбамбукли демиурга Мазукту.
— Над срочным заказом,— буркнул Мазукта, не оборачиваясь.
— Ты принимаешь заказы?!
— Это не позорно!— быстро ответил Мазукта.
— Ну да, конечно... в смысле — разумеется, нет! Просто, если ты работаешь на заказ — может, и для меня кое-то сделаешь?
На этот раз Мазукта обернулся и посмотрел на друга внимательно.
— Смотря что. Знаешь, не всякую вещь, которая придёт тебе в голову, даже я сумею воплотить.
— Да не, там ничего сложного,— поспешил успокоить Шамбамбукли.— Мне просто нужно для создания антуража какое-нибудь инфернальное зло. А то мир порождает героев, а условного противника-то у них и нет. Я и подумал: может, ты мне состряпаешь что-нибудь этакое... демоническое?
— Мне казалось, что такая задача тебе самому по силам,— заметил Мазукта.
— По силам,— не стал спорить Шамбамбукли.— Но у тебя получится гораздо лучше. То есть, хуже. То есть... ну, в общем, твоё зло будет выглядеть убедительнее.
— Ну, спасибочки,— сухо отозвался Мазукта.
— Ой, ну вот только не обижайся, ладно? Я не то имел в виду! Просто понимаешь, если я сам начну творить всяких демонов и чудищ, то они всё-равно будут нести на себе отпечаток руки создателя. Мой, то есть. Это неизбежно. А я хочу, чтобы зло выглядело по-настоящему чужеродным! Инфернальным! Не от мира сего! Справишься?
— Да запросто,— пожал плечами Мазукта.— Тут работы и правда дней на шесть всего. Значит, говоришь, инфернальное зло...— он чёркнул что-то у себя в рабочем блокноте и уточнил:— А что насчёт инфернального добра? Не требуется?
— А ты можешь?!— воскликнул Шамбамбукли.
Взгляд Мазукта вновь стал сух и холоден, но вслух он ответил лишь:
— Да. Могу.
— Тогда конечно! Ангелы мне тоже понадобятся, героям же нужны какие-то высшие покровители, кроме меня. Один я — это слишком скучно. Пускай они тогда тоже выглядят существами иного плана!
— Ясно,— Мазукта сделал ещё одну пометку в блокноте.— Ну что-ж, тогда заходи через недельку, я к тому времени постараюсь управиться. Раньше, извини, не получится, работы по горло.

Целую неделю Шамбамбукли терпел, не навещал Мазукту и даже старался звонить ему пореже, чтобы не отвлекать. Наконец Мазукта сам пришёл в гости с большой сумкой и гордо выставил перед товарищем демонстрационные образцы.
— Это и есть оно..?— сглотнув, спросил Шамбамбукли.— Инфернальное зло?
— Ага!— самодовольно кивнул Мазукта.— Не люблю хвастаться, но на сей раз, по-моему, вышло просто отлично! Я рассудил так: зачем вообще всякие там рога, копыта, когти, демонический хохот и скрежет зубовный? К чему эта показуха? Чтобы всем сразу издалека было понятно: вот идёт страшная потусторонняя тварь, шухер, спасайся кто может? Пхе, детский сад! Настоящее зло не разменивается на дешёвые внешние эффекты. Настоящее зло пугает не страшными рожами, и даже не жуткими деяниями — а тем, как именно оно их творит. Спокойно, хладнокровно, расчётливо. Планомерно. Неумолимо. Для настоящего зла — что город взорвать, что утреннюю чашку кофе выпить — события одного масштаба. Настоящее зло всецело предано только настоящему злу, то есть себе самому, а всё остальное... ну, просто не имеет значения. Вот это по-настоящему ужасает! Согласись? А всякие атрибуты вроде чешуи или дыма из ушей — излишества, по-моему; ими только нервных барышень пугать.
— А вон то, значит, добро не от мира сего?
— Оно самое. Тут я тоже рассудил, что неземное сияние, светлые одежды, крылышки за спиной или лира в руках — это всё показуха, и ничего больше. Добру, если оно настоящее добро, без дураков, такое должно быть не просто чуждо, а глубоко противно. Дело надо делать, а не нимбом сиять! Что там обычно у ангелов в программе? Спасать, сохранять, поддерживать, наставлять на путь истинный, вытаскивать из дерьма. При всём при этом очень трудно, знаешь ли, блюсти чистоту белых одежд, да и следить за ней некогда. Так что — вот: образец настоящего деятельного добра, самоотверженного, не от мира сего, всё как просил.
— А что это у него внутри..?
— Добрая порция здоровой злости. Без неё как-то не получается.
— А у зла внутри..?
— Тщательно скрываемые ростки добра. Совсем убрать не могу, они всё-таки движущая сила всего живого. Что-то хорошее просто обязано присутствовать во всём!
— Правда?— удивился Шамбамбукли.— Значит, у тебя тоже так... А я думал, почему у меня не выходит, что я не так делаю?
— У всех так,— успокоил его Мазукта.-Называется умным словом «инь-ян», если я ничего не путаю. Только не спрашивай, в чём там философская подоплёка, я не настолько вникал.
— Ясно,— кивнул Шамбамбукли и уставился на принесённых Мазуктой тварей с задумчивым выражением на лице.
— Нравятся?— спросил Мазукта, напрашиваясь на похвалу.
— Очень!— вздохнул Шамбамбукли.— Очень нравятся. Шикарная работа! Просто бесподобная! Вот только что мне с ними делать? Люди в моём мире и так уже есть.
 
Сверху Снизу