Интересная апология большевизма.
Ученики Христа тоже в жестокую эпоху жили. И человеческая жизнь ценилась не высоко. В Римской Империи считалось что раб достоин рабства, потому что слаб. Практиковались массово самые жестокие казни, включая распятие на кресте.
Но что-то я вообще не припоминаю чтобы община первых христиан, пока она была гонима римской властью — кого-то убила. А могли бы, как какие-нибудь террористы-социалисты 19 века.
Насчёт капитализма — это отдельный вопрос. Тут есть, например, мнение, что большевики строили капитализм в самой ужасной его форме — когда всем владеет один собственник — юридическое лицо. Государство, называется. Владеет всеми факторами производства — природными ресурсами, капиталом, трудом.
Да-да, трудом тоже владеет. Все обязаны работать на государство, нет варианта жить своим огородом, не говоря уже о том чтобы иметь своё дело. Разумеется, такой собственник в виде государства-супербуржуя — держит своих рабов и не отпускает их. Выезд за границу запрещён. Разве что евреям разрешили в позднем СССР уезжать. Под внешним давлением лобби соответствующего, полагаю, может быть ещё внутреннее лобби тоже, не знаю.
А вот при конкурентном капитализме с антимонопольной политикой есть (больший) выбор на кого работать и работать ли вообще. Чем меньше монополизма — тем больше выбор. В том числе есть выбор самому организовать какое-то полезное производство, уйти в монахи или организовывать благотворительность частную, что при плановой экономике запрещается. А добровольный благой выбор — это как раз то к чему призывает Христос. А не под дулом автомата и угрозой тюрьмы и пыток какой-то выбор. Как говорится, две большие разницы.
Цитата из Андреева в такой интерпретации меня удивила. Я бы так её никогда не смог интерпретировать, спасибо, интересное мнение!
Можно к этой цитате с такой интересной интепретацией найти несколько десятков цитат Андреева в которых он пишет про коммунистическую Доктрину как доктрину планетарного демона, «устой Гагтундра в надземном мире». Это настолько очевидно, что даже не хочется этого делать
Если кто-то попросит, я могу набрать несколько десятков цитат про это.
Про «красного игву» — можно воспринимать и таким образом, что раз это был ключевой гуманоид в деле продвижения дела планетарного демона, то попробовать его «обратить» и потратить на это большие силы — это был логичный шаг провиденциальных сил. С Божьей помощью, разумеется. Или что планированирования шага никакого не было на уровне провиденциальных сил планеты, а была благая удача, Божий Промысел... Как у Толкина в книге «Властелин Колец», где Фродо в последний момент поддался кольцу власти, но случайным образом кольцо упало в огонь...
А коммунизм «утопический» — он, вроде бы, хорош. Но вообще вещь противная, на самом-то деле.
В нём совершенно отсутствует такая вещь как права животных и стихиалей, например. Отсутствует стремление к просветлению мира, себя и природы, потому что отрицается Бог, духовность и вообще что-либо сверхъестественное. Есть стремление к всеобщей материальной стабильности и «справедливости». Человечество как коллективный утилитарист.
Я читал так называемую «научную» фантастику о сбывшемся коммунизме. От неё веет невыносимой тоской человечества, решившего все материальные проблемы и проблемы социального устройства стабильного и как бы справедливого. Которое упёрлось в материалистический потолок из «ничто». Потому что всё что выше этого потолка было неоднократно разоблачено, порушено и развенчено как уловки, сдерживавшие трудовые классы от построения справедливого и стабильного общества материального изобилия.
От этой невыносимой тоски фантастических коммунистов ничто не спасает, даже освоение космоса. Передышку даёт разве что столкновение с отсталыми цивилизациями, которые ещё не достигли коммунизма. Чтобы можно было об их горестях попечалиться, забыв на мгновение о своих горестях фантастического коммунизма. С которыми никакой научный прогресс и социальное прогрессорство справиться не могут. А вот дикарям можно помочь, в принципе. Это я на книгу «Трудно быть Богом» намекаю. В ней вот эти вот потребности советской интеллигенции удовлетворяются, мне так кажется — забыться, абстрагироваться от безвыходной тоски обезбоженной мечты о коммунизме — мечты сытой, стабильной и «справедливой».
Уже небоскребов заоблачный контур
Маячит на уровне горного льда, –
Блистательный, крылья распластавший кондор,
Державною тенью покрыв города.
Уж грезятся зданья, как цепь Гималая,
На солнце пылая в сплошной белизне:
В том замысле – кесарей дерзость былая,
Умноженная в ослепительном сне;
И кружатся мысли, заходится сердце,
Воочию видя сходящий во плоть
Задуманный демоном град миродержца,
Всю жизнь долженствующий преобороть.
И только порою, с тоской необорной,
Припомнятся отблески веры ночной –
Прорывы космической веры соборной
И духа благоухающий зной.
Гармония невыразимого лада
Щемящим предчувствием крепнет в душе,
Еще не найдя себе формы крылатой
Ни в гимнах, ни в красках, ни в карандаше.
И – вздрогнешь: тогда обступившие стены
Предстанут зловещими, как ворожба,
Угрюмыми чарами темной подмены,
Тюрьмой человека – творца и раба.