Переводим книгу Ганди «Сатьяграха в Южной Африке»
IV. Обзор жалоб (Наталь)
Европейские плантаторы Наталя хотели заполучить только рабов. Они не могли позволить себе иметь работников, которые после завершения трудового контракта могли бы свободно с ними конкурировать, пусть и в незначительной степени. Без сомнения, рабочие-контрактники отправились в Наталь потому, что не были очень успешны в сельском хозяйстве или других сферах деятельности в родной Индии. Но не следует думать, что они ничего не знали о сельском хозяйстве или не понимали ценности земли. Они выяснили, что если бы они выращивали в Натале хотя бы одни только овощи, то имели бы от этого хорошие доходы, тем более, владея при этом небольшим участком земли. Поэтому многие по завершению своих контрактов начали заниматься какой-то мелкой торговлей. В целом, это было выгодно поселенцам в Натале. Появились различные виды овощей, которые раньше не выращивались из-за отсутствия квалифицированных земледельцев. Другие же виды, которые выращивались до того лишь в небольших количествах, теперь были в изобилии. Результатом этого стало падение цен на овощи. Но европейским плантаторам не понравилось такое развитие событий. Они почувствовали, что теперь у них есть конкуренты в области, в которой, как они считали, у них была полная монополия. Так было начато движение против этих бедных бывших работников-контрактников. Читатель, вероятно, будет удивлён, что в то время как, с одной стороны, европейцам требовалось всё больше и больше рабочих и они легко принимали ровно столько из них, сколько приезжало из Индии, с другой стороны, они начали широкую кампанию по преследованию своих бывших рабочих-контрактников. Это стало наградой за их умение и тяжкий труд!
Это движение приняло множество форм. Одна группа агитаторов требовала, чтобы рабочие по истечению их контрактов отправлялись обратно в Индию. Это предполагало, что новые рабочие, прибывающие в Наталь, теперь должны были включить в свои контракты новый пункт об их обязательном возвращении в Индию по истечении срока работы, если они не собирались её продлевать. Вторая группа выступала за введение большого ежегодного подушного налога на работников, которые не заключили новый контракт по завершению первого пятилетнего периода. Однако, обе эти группы преследовали одни и те же цели, а именно всеми правдами и неправдами сделать совершенно невозможным для бывших рабочих-контрактников проживать в Натале как свободные люди. Их кампания достигла таких серьёзных масштабов, что правительство Наталя назначило комиссию. Поскольку требования обоих этих групп агитаторов были совершенно несправедливыми, а нахождение бывших рабочих-контрактников явно было выгодно для всего населения с экономической точки зрения, учтённые комиссией независимые доказательства были не в пользу агитаторов. Таким образом, они не смогли достичь на тот момент каких-либо ощутимых результатов. Но поскольку пламя, хоть и потушенное, оставляет после себя какой-то след, волнения произвели некоторое впечатление на правительство Наталя. Как могло быть иначе? Правительство Наталя было дружелюбно настроено по отношению к плантаторам. Поэтому оно связалось с правительством Индии и передало ему предложения обеих групп. Однако, индийское правительство не могло сразу принять предложения, означавшие пожизненное рабство для рабочих-контрактников. Одним из оправданий или поводов для отправки рабочих в такую далёкую страну по контракту было то, что по завершению контракта они были вольны в полной мере развивать свои способности и, следовательно, улучшать своё экономическое положение. Поскольку Наталь в то время всё ещё оставался колонией, не имеющей самоуправления, Министерство по делам колоний несло за неё полную ответственность. Так что Наталь не мог рассчитывать на помощь и с этой стороны в удовлетворении своих несправедливых требований. По этой и аналогичным причинам было начато движение за самоуправление, и, в конечном итоге, в 1893 году Наталь его получил. Теперь Наталь ощутил свою силу. Министерство по делам колоний теперь легко шло на встречу любым требованиям, выдвигаемым Наталем. Делегаты от нового самостоятельного правительства Наталя прибыли в Индию для переговоров с правительством Индии. Они предложили ввести ежегодный подушный налог в размере двадцати пяти фунтов, или трёхсот семидесяти пяти рупий, с каждого индийца, освобождённого от контракта. Было очевидно, что ни один индийский рабочий не мог заплатить такой непомерно высокий налог и жить в Натале как свободный человек. Лорд Элджин, генерал-губернатор Индии, счёл эту сумму непомерной и, в конечном счёте, согласился на ежегодный подушный налог в размере трёх фунтов. Это было эквивалентно почти шестимесячному контрактному заработку. Налог при этом взимался не только с самого работника, но и с его жены, его дочерей в возрасте от тринадцати лет и его сыновей в возрасте от шестнадцати лет. Едва ли бы нашёлся хоть один работник, у которого не было бы жены и пары детей. Таким образом, как правило, каждый работник должен был платить ежегодный налог в размере двенадцати фунтов. Невозможно описать трудности, которые этот налог за собой повлёк. Только те, кто действительно пережил эти трудности, мог осознать всю их тяжесть, и только те, кто был свидетелем их страданий, могли получить о них некоторое представление. Индийцы вели мощную кампанию против этой акции правительства Наталя. Имперскому и индийскому правительству были посланы петиции об уменьшении суммы налога. Что могли сделать или понять в этом вопросе бедные рабочие? Кампанию от их имени вели индийские торговцы, движимые мотивами патриотизма или филантропии.
Свободным индийцам жилось не лучше. Европейские торговцы Наталя вели аналогичную кампанию и против них, в основном, исходя из тех же самых причин. Индийские торговцы были хорошо известны. Они приобретали земли в хороших местах. По мере того, как число освобождённых рабочих увеличивалось, спрос на необходимые им товары становился всё больше и больше. Мешки риса тысячами ввозились из Индии и продавались с хорошей прибылью. Естественно, что эта торговля, в основном, находилась в руках индийцев, у которых, помимо того, были значительные торговые обороты с зулусами. Таким образом, они стали бельмом на глазу для мелких европейских торговцев. Опять-таки, некоторые англичане подсказали индийским торговцам, что в соответствии с законом они имели право голосовать на выборах в Законодательное собрание Наталя, а также выставлять туда свои кандидатуры. Так что некоторые индийцы внесли свои имена в список избирателей. Это вынудило европейских политиков Наталя пополнить ряды анти-индийцев. Они сомневались в способности европейцев конкурировать с индийцами, если престиж последних повысится, а их положение в Натале укрепится. Поэтому первым шагом, предпринятым самостоятельным правительством Наталя по отношению к свободным индийцам, было решение принять закон, который лишал бы избирательных прав всех азиатов, за исключением тех, кто на тот момент на законных основаниях находился в избирательных списках. Соответствующий законопроект был впервые внесён в Законодательное собрание Наталя в 1894 году. Он базировался на принципе лишения избирательного права индийцев именно как индийцев. В Натале это было первым расово дискриминационным законодательным актом, затрагивающим интересы индийцев. Последние воспротивились этой мере. За одну ночь была подготовлена петиция, к которой было приложено четыреста подписей. Петиция была представлена Законодательному собранию Наталя. Но законопроект всё равно был принят. Петиция с десятью тысячами подписей был представлена лорду Рипону, который в то время был государственным секретарем по делам колоний. Десять тысяч подписей означали почти всё тогдашнее население свободных индийцев в Натале. Лорд Рипон отклонил законопроект и заявил, что Британская империя не может согласиться на установление в законодательстве цветовой шкалы. Позже читатель сможет оценить, насколько велика была эта победа для индийцев. В связи с этим правительство Наталя выдвинуло ещё один законопроект, устраняющий расовые различия, но косвенно ущемляющий индийцев. Индийцы опротестовали и этот законопроект, но безуспешно. Этот новый законопроект был двусмысленным. Индийцы могли предоставить его на рассмотрение в судебный комитет Государственного совета, но сочли более целесообразным этого не делать. Я по-прежнему думаю, что они поступили правильно, избежав тем самым бесконечной судебной тяжбы. Немаловажным было и то, что цветовой дискриминации не допустили.
Но плантаторам и правительству Наталя этого было мало. Подавление политической власти индийцев в зародыше было для них лишь необходимым первым шагом. Реальной же мишенью для их атаки была торговля с индийцами и их свободная иммиграция. Европейцам было не по себе при мысли, что Наталь может быть наводнён миллионами иммигрантов из Индии. Приблизительное население Наталя в то время составляло 400000 зулусов и 40000 европейцев по сравнению с 60000 контрактников, 10000 бывших контрактников и 10000 свободных индийцев. У европейцев не было веских оснований для своих опасений, но невозможно убедить аргументами людей, охваченных иррациональными страхами. Поскольку они не знали о беспомощном положении Индии и о нравах и обычаях индийского народа, у них сложилось впечатление, что индийцы были такими же предприимчивыми и находчивыми, как и они сами. Вряд ли эту малочисленную кучку можно было бы винить в том, что они создали для себя жупел из огромного индийского народа. Как бы то ни было, результатом успешного противоборства законопроекту о лишении избирательных прав индийцев стало то, что в двух других законах, принятых законодательным органом Наталя, расовая дискриминация не значилась и они должны были достигать своих целей другими, опосредованными способами. Таким образом, положение индийцев было не таким уж плохим. Индийцы и здесь оказали упорное сопротивление, но, тем не менее, законы были приняты. Один из них накладывал серьёзные ограничения на торговлю с Индией, другой – на иммиграцию индийцев в Наталь. Суть первого акта сводилась к тому, что никто не имел права заниматься торговлей без официально выданной лицензии и соответствующих положений. Что это означало на практике: любой европеец мог получить эту лицензию, тогда как индийцу приходилось здесь сталкиваться с бесконечными трудностями. Ему приходилось нанимать адвоката и нести прочие расходы. Тем, кто не мог себе этого позволить, лицензия, естественно, не светила. Главное положение другого закона заключалось в том, что в колонию могли въехать только иммигранты, сдавшие экзамен на знание одного из европейских языков. Это закрывало двери Наталя для десятков миллионов индийцев. Справедливости ради должен сказать, что закон этот также предусматривал следующее: индиец, проживший в Натале в течение трёх лет до принятия этого закона, мог получить свидетельство о месте жительства, что позволяло ему покинуть колонию и вернуться в любое время со своей женой и несовершеннолетними детьми без необходимости сдавать языковой экзамен.
Контрактники и свободные индийцы в Натале подвергались и другим ограничениям, как юридическим, так и внеправовым, в дополнение к описанным выше. Но я не считаю необходимым обременять читателя их перечислением. Я предлагаю рассматривать лишь детали, необходимые для ясного понимания главного предмета. История положения индийцев в разных частях Южной Африки заняла бы много места, и это бы вышло за рамки настоящего повествования.