Дуггур III. Похмелье. 7. Другу юности, которого нет в живых (Четвёртое)
ДРУГУ ЮНОСТИ, КОТОРОГО НЕТ В ЖИВЫХ
(Четвёртое)
Исподний мир – двойник столицы –
До лиловатых туч восстав,
Манил нас, облекаясь в лица
Нагих мостов, пустых застав.
Мы полюбили горькой болью
Ночной ледок весенних луж,
Тоску и удаль своеволья
И реки, чёрные как тушь.
Кто нам в глаза глядел так хмуро
Сквозь городские двойники:
Царица ль страшного Дуггура?
Владыка ль дьявольской реки?
И камень зыбких лестниц мрака
Шатнулся под твоей ногой:
Ты канул – и не будет знака
Из рвов, затянутых пургой.
Лишь иногда, пронзив ознобом,
Казня позором жизнь мою,
Мелькнёт мне встреча – там, за гробом,
В непредугаданном краю:
Когда, бескрылы и безглавы,
Мы вступим вместе, ты и я,
Пройдя последний столб заставы,
На мост у рек небытия.
1941-1950
Вперед: III. Похмелье. 8. «Тёмные грёзы оковывать метром» (Гумилёв)
Назад: III. Похмелье. 6. Её голос («Не пробуй разъять изощрённою мыслью...»)
Начало: Стихотворения и поэмы. Оглавление
(Четвёртое)
Исподний мир – двойник столицы –
До лиловатых туч восстав,
Манил нас, облекаясь в лица
Нагих мостов, пустых застав.
Мы полюбили горькой болью
Ночной ледок весенних луж,
Тоску и удаль своеволья
И реки, чёрные как тушь.
Кто нам в глаза глядел так хмуро
Сквозь городские двойники:
Царица ль страшного Дуггура?
Владыка ль дьявольской реки?
И камень зыбких лестниц мрака
Шатнулся под твоей ногой:
Ты канул – и не будет знака
Из рвов, затянутых пургой.
Лишь иногда, пронзив ознобом,
Казня позором жизнь мою,
Мелькнёт мне встреча – там, за гробом,
В непредугаданном краю:
Когда, бескрылы и безглавы,
Мы вступим вместе, ты и я,
Пройдя последний столб заставы,
На мост у рек небытия.
1941-1950
Вперед: III. Похмелье. 8. «Тёмные грёзы оковывать метром» (Гумилёв)
Назад: III. Похмелье. 6. Её голос («Не пробуй разъять изощрённою мыслью...»)
Начало: Стихотворения и поэмы. Оглавление