Закон о семейно-бытовом насилии

Он:
А вы слышали, как на четвертом этаже
Плач ребенка перекрикивает мать
Лютым «жри давай, мать-перемать»
И т.д.?

Она:
Я с ней общалась уже.

Еще одна:
А я молилась о ней.

И еще одна:
Я звонила в органы опеки, но
Мне закралась мысль: в детдоме малыша
Ожидают, может, пригоршни люлей
Или хуже что. А так... есть дом.
И сбросила вызов.

Он:
Так и жить в этом подлом статусе-кво?

Ещё одна:
Я буду молиться о ней.

Она:
Ты же менеджер по образованию и мужик,
Так давай, принимай вызов.

После чего,
Он сказал примерно следующее:

Время собирать камни, время разбрасывать камни...
Если вернуться к той даме — рука тянется бросить камень,
Но должен целиться камень не столько в дым, сколько в пламень,
То есть, во всё, что ту даму низвергнуло в недомаму,

А именно: в культурные, социальные,
экономические, политические и
метафизические условия,
способствующие оскотиниванию и демонизации людей.

Еще одна:
Я буду молиться о ней.

Он:
Дело не только в ней. Одномоментно,
повсеместно происходит такое, на что не
хватит ни молитв, ни дипломов, ни
камней. И это касается всех:
недоматерей, недоотцов, недосестер,
недобратьев, недодрузей, недоколлег,
недознакомых, недососедей,
недовзрослых, недодетей. К примеру,
один наркоман изнасиловал и убил свою мать.

Ещё одна:
Я буду молиться о ней.

Он:
Я не знаю, что делать с теми, кого поздно
уже исправлять. Мне кажется, наша
соседка — из этой категории людей. Таких, разве что, усыплять.

Ещё одна:
Я буду молиться о ней.

Он:
Ну, молитесь. Возможно, в ней ещё не
полностью угасла искра Божия и она не
последняя тварь. В общем, в решении
этого вопроса требуется комплексный
подход, и я со своим дипломом на его
решение не тяну. Необходимо какое-то
повальное просветление и точечные
репрессии. Я закончил.

2020