Подражание суфиям

Я недавно прослушал несколько интересных лекций по суффийской поэзии на примерах Саади, Хафиза Ширази и Омара Хайама и, как вы знаете, там достаточно много значения уделяется теме распития вина. Вообще в исламе спиртные напитки запрещены законом шариата, но суфии всегда представляли из себя совершенно особенное течение мусульманской духовности и мистики, и вино, судя по всему, активно употребляли. Суфийская культура винопития, хотя, в корне отличалась от нашей нынешней и основным смыслом её являлось, как будто бы, ввведение сознание в особое состояние на границе трезвости и опьянения, в котором, по их мнению, человек был способен более чутко воспринимать окружающий мир и его таинства.
Тем не менее, слушая непосредственно сами тексты суфийских поэтов, у неискушённого читателя вроде меня возникает конечно вполне отчётливая ассоциация, что их авторы просто частенько прикладывались к чаше и получали от данного процесса самое обычное и понятное всем нам человеческое удовольствие. Ну, вот, данное обстоятельство и подтолкнуло меня вдруг сочинить стихотворение (а я уже так давно ничего не писал!) и поделиться им с вами, уважаемые читатели-дискусанты. :)

Не печалься, мой друг, не тоскуй, не рыдай,
А скорее бокал до краёв наливай,
Человеческий чин — невысокая честь,
Но отрада и в нём без сомнения есть.
Пусть играет кувшин чистой влагой хмельной,
Ты же слушай совет незатейливый мой.
Надо всяким из нас от яслей до седин
Неотъемлимый принцип довлеет один:
Хоть атлетом ты будь, хоть на ладан дыши,
Неизменно истлеешь в могильной тиши.
Червяку дела нет: кто здоров, а кто слаб —
Пищей стал ты ему, как нам этот кебаб.
Да и мозг, что нещадно задачи решал,
И забыться во сне тебе не позволял,
Даже он неприглядный представит нам вид,
Лишь пол года покойник в гробу полежит.
И смутится тогда тот школяр, кто не пьёт:
Есть хоть толика в нас, что по смерти живёт?
А философ юнца наставляет вослед:
Не в уме и не в теле найдёшь ты ответ!
Выпей чашу до дна и изведаешь враз,
Что не знают Багдад, Бухара и Шираз.
Когда нет головы и нет ног под тобой,
Лишь тогда ты во всём оживаешь душой!
Ум, диктатор-тиран, отлетел и угас,
Плоть сказала страстям: извините, я пас,
И открылись врата чувств глубинных игры,
Разрешённых от уз в этот час до поры.
Коль воскликнешь теперь: Как судьба хороша!
То поймёшь наконец: соль всей жизни — душа!
Пусть не вечны ни тело, ни мыслей поток,
Нам куда веселей уготован итог!
От чего замирал сердца нашего бег
От чего гнал ты вскачь скоропостижный свой век,
Остаётся живым вне ума и телес,
Не утратив ни смысл, ни реальности вес.
Но приникнуть к сей тайне тому лишь дано
Кто с рождения пьёт и лелеет вино!

10 июля 2020


Не воспримите мои слова выше в качестве агитации за алкоголизм! :)

Вообще суфизм это, несомненно, великое течение духовной мысли и практики, вобравшее в себя, по какой-то причине, именно множество людей художественного творчества. Одним из почти современных нам суфиев XX века был, например, весьма любимый мною ливанско-американский автор, Халиль Джебран, автор «Пророка» и целого ряда других книг, в том числе и книги о Христе («Иисус, сын человеческий»). Курьёзно, однако, что умер Джебран в относительно молодом возрасте и, опять же, от черезчур обильного употребления спиртных напитков. :) Но автор, художник и духовный вестник он, конечно, весьма выдающийся!
 
Редактирование:
Вот, в продолжение суфийской тематики, мой пересказ (не перевод, а скорее именно пересказ) ключевого фрагмента одного стихотворения суфийской поэтессы VIII века по имени Рабия аль-Адавия.
Это попытка моего англоязычного стихотворчества, но коль скоро Форум у нас теперь интернациональный :) , то уместна публикация произведений на разных языках.
Буквально в оригинале там говорится, как будто, следующее: «Если я поклоняюсь Тебе только из страха перед адом, то сожги меня в аду. Если я служу Тебе только из надежды на райские блаженства — изгони меня из Рая. И только если я молюсь Тебе ради Тебя самого — прими меня!»

Rabia al Adawiyya (714-801)

If it is only fear that abides in my heart
Of the Hades's fiery pit,
I am nothing upon Thy celestial chart,
I implore Thee, erase me from it!

If I strive for the Heavens to simply enjoy
Their serene and immaculate days,
Do not tarry to come my intent to destroy
And expel me from heavenly space!

But whenever I seek Thee with genuine zeal
To be near for just what Thou art,
Only then, I entreat, hear my humble appeal
And allow me to cling to Thy heart!

Aug, 2019.


Для меня, в частности, здесь явилось удивительным открытием то, что роль женщины в исламе не всегда и всюду была такой, как мы привыкли её воспринимать, наблюдая события современности.
 
Суфизм неоднороден, многогранен. Это и жизнеутверждающий, жизнерадостный гедонизм в стиле Омара Хайама и страстная преданность Богу и радикальное отторжение телесности и ума в пользу души и Духа. Телесное и умственное хочется отбросить, но ведь задача человека не просто отбросить, а трансмутировать все планы, привести их в согласие с Божественным. В радикальном отторжении есть некая суицидальная нота.
Хорошо передает эту интонацию суфизма художественный фильм «Баба Азиз». Здесь и колорит пустыни, и местный ближневосточный колорит, лица и характеры. Принц, глубоко погружающийся в себя в созерцание своей души и полностью отключающийся от внешнего мира , дервиши путешествующие по пустыне в поисках своего пути, рыжий дервиш закапывающий заживо брата одного из персонажей, и финальная сцена «ухода» из жизни главного героя Бабы Азиза. Тема отношения суфиев к смерти и к миру здесь передается. Фильм хороший, но эта интонация...

 
А вот ещё (это нечто вроде пародии на Саади, кажется, но могу ошибиться).
Впрочем, я прибавил в текст мои собственные соображения.

К дервишу раз пришёл Иблис,
Он строен был, как кипарис,
Звездами взор его блистал,
Он мысли странника читал
И, вознамеревшись привлечь,
Завёл тогда такую речь:
«Я вижу, сколь ты изумлён,
Да, я и есть тот самый «он»,
Страшащий именем весь мир,
Беды причина, злой факир,
Кому проклятий полон рот
Исправно шлёт любой народ.
Но вот стою перед тобой
И, видишь, облик мой иной.
Нет ни рогов здесь, ни копыт,
Мой локон волнами завит,
В висках цветы из бирюзы,
Венец серебряной росы,
На нём во лбу горит опал —
Источник света всех начал!
Скажи — свидетелем Аллах! —
Как лик такой мог сеять страх?»
Ответил странник, поражён :
«До окончания времён
Тебя теперь мне не забыть,
Но, коли знать велишь, как жить,
Яви художнику себя,
Пускай, загадки не тая,
Напишет кисть его портрет
Перечеркнув былой навет!»
Услышав то, взрыдал Иблис:
«О, горе мне! Сей экзерсис
Пожалуй, мог я совершить,
Чем понапрасну слёзы лить,
Но есть препятствие одно,
И живописца полотно
Изобразит без долгих дум
Лишь то, что скажет ему ум.
А ум привык искать давно
Во мне уродство лишь одно,
И выйдет, ужаса полна,
Тогда фигура с полотна.
Уж сотни раз к творцам я шёл —
И, вот, рога и хвост обрёл!
Осознаю: среди людей
Я отвратительный злодей,
Клянусь, терплю большую боль,
Себя вживляя в эту роль.
Но сущность истины проста,
Да изрекут её уста:
Зависит от того сюжет,
Чья кисть рисует твой портрет:
И грешным прослывёшь в веках,
Покуда в грешных кисть руках!»

16-17.07.2020
 
Олег,

Это всё Саади! :)
Я не знаю пока название этого стихотворения (это, то ли сборник «Бустан» (сад), то ли «Гулистан» (розарий)), но там примерно описывается именно такой сюжет, как и у меня (я его оттуда и позаимствовал :)), а заканчивается он словами:

Во мне безобразного нет ничего,
Да кисти в руках у врага моего.


Это у Саади говорит Иблис.

Причём, здесь надо понимать, что у суфиев (и вообще в исламе) враг Иблиса это не Бог (Аллах), а человек, ибо именно между человеком и Иблисом возникла вражда, так как последний отказался поприветствовать человека после его сотворения. Ну, а, коль скоро, живописец тоже принадлежит роду людскому, то выходит и соответствующая коннотация.

Вообще, ИМХО, это всё очень интересно! Как воспринимают мир другие религиозно-мистические школы светлой направленности..
 
Насколько я понял, тот принц-созерцатель и есть сам Баба Азис в молодости.
Перед смертью он передаёт Иштар, своей внучке, сопровождавшей его в походе, круглый золотой медальон, который раньше висел на груди принца.
Примечательно также то, что Иштар это не мусульманское имя. Это имя древней вавилонской богини неба (а также любви), которое пришло туда из ещё более древнего Шумера, в котором богиня была известна, как Инанна. Речь идёт о периоде примерно 3-4 тыс лет до нашей эры или 5-6 тыс лет назад. Книги Ветхого Завета кажутся весьма современными произведениями по сравнению с той незапамятной эпохой.
Вот какие необычайно глубокие духовные связи демонстрирует нам суфизм! Главного героя фильма сопровождает в последний путь никто иной, как Иштар!
 
Сверху Снизу