Нет такого что высокое давление на лице написано или что-то такое. Про сердечную недостаточность — есть яды которые это провоцируют.
Нечто похожее произошло и с Децлом (Кириллом Толмацким). Некоторые считают, в том числе и вдова, что А. Собчак тоже не своей почил.. Ну, время придет — все узнаем.
Вот я пока ещё лет 5-10, а то и больше, не хочу в оффлайне про Андреева пытаться что-то говорить публично.
За Андреева, пока, думаю, убивать не станут. «Розомиристы» пока не представляют какой-либо опасности. Во власть не лезут.
В политическом смысле это проходная пешка была, таких тысячи.
Последнее время он развил довольно бурную оппозиционную деятельность.
Сорок лет — возраст для мужчин рубежный, жить по старому уже нельзя, физиология не та
Он активно занимался спортом, КМС по футболу, вел здоровый образ жизни, его редко видели выпивающим.
Вот, что пишет политтехнолог «Новой России» Жестовская, которая ехала с ним в одном поезде:
«Он сделал селфи для соцсетей. Причем сначала я его сняла, но ему не понравилось. И он сам со своим фирменным выражением лица сфотографировался. Ночью я проснулась, взяла телефон. На часах было 01:12. Я стала мониторить, кто что написал по Тамбову. Местные губернаторские СМИ поливали нас г....м. Потом проснулся Никита, попросил у меня тапочки и пошел в туалет. Его долго не было.
Потом заходит, согнувшись. Я вскочила, подумала почему-то, что в тамбуре его кто-то в живот пырнул.
Я к нему подхожу, он говорит: “Отравился, отравился, похоже”. Больше он ничего сказать не смог. У него ноги не держат, глаза закатываются, его всего трясет. Я его пытаюсь посадить на кушетку, чтобы сходить за проводником. А он тяжелее меня. И мы с ним оседаем на пол».
Алина позвала проводника. Та побежала за начальником поезда и полицейским патрулем, а Жестовская вернулась к Никите: «Я на тот момент думала, что он просто сознание потерял. Я щупала пульс, и только потом поняла, что это мой отдается. Говорю проводнику: “Где там скорая? Давайте нас высаживайте”. Проводник говорит: “Если мы сейчас остановим, до нас скорая даже не доедет, мы в лесу”. На ближайшем полустанке не было даже фельдшерско-акушерского пункта. Пришлось ехать до следующей станции – Узуново. Это еще около часа. Мы проезжали Тульскую область, а у меня в Туле много знакомых. Я стала писать им, думала, позвонят в администрацию, что-то сделают. А коллеги мне пишут ни в коем случае не сходить с поезда: “Берите врачей с собой”. Все знают, что такое наша деревенская медицина».
Алина вспоминает, что проверила зрачки, они уже не реагировали, пальцы и губы посинели. Наконец пришла полиция, принесли тонометр, но ни давление, ни пульс уже не прослеживались. Полицейский попытался сделать Никите массаж сердца.
«Мне сказали: “Выйдите”. Я говорю: “Я все понимаю. Никуда я не пойду”. Сначала я думала, что сейчас скорая вколет какой-нибудь адреналин, еще что-нибудь. Уже потом поняла, что в тот момент, когда мы осели на пол – было уже все. Это не тот случай, когда, потеряв сознание, он еще какое-то время просто был без сознания».
—————————