Я слышал в лекции про амарнское искусство. Слышал немного и раньше в других лекциях по Египту.
Трудно, к сожалению, составить полноценное мнение.
Да, определённый взлёт, определённое раскрепощение! Но я не вполне теперь согласен, что там присутствовал такой уж стопроцентный реализм. Статуи Эхнатона и Нефертити, всё же, в значительной мере стилизованы. Особенно нижния часть фигур. Да и лиц это коснулось. Солкин там показывает фрагменты «рабочих моделей» бюстов «солнечной четы», которые скорее всего куда ближе к оригиналу. И там царь и царица выглядят несколько иначе, чем мы обычно видим на известных экспонатах. Более «как люди». И облики их также открывают определённые личные качества. Ничего плохого не желаю сказать, но это люди своего времени и своего круга — посмотришь и подумаешь: не попадайся лишний раз на дороге, «не стой под стрелой».
Да, много умилительых сцен. Эхнатон с женой и дочерями. Простые и очень человечные радости молодой пары. Всё открыто, всё доступно взору широкой публики. И это, конечно, приятно наблюдать.
Но у меня есть и иное объяснение этой ситуации, которое я пока не могу сбросить со счетов. Если царственные супруги настолько обожествляли свои персоны, настолько считали себя совершенством, то, кажется, что же им скрывать? Наоборот! Реализм и открытость лишь усиливают поклонение. А поклоняться подданые были обязаны... Это, как человек, глубоко убеждённый в собственной красоте. Он не замечает недостатков. Ему кажется, что в нём всё прекрасно. Тогда он начнёт делать сотни сэлфи, и так и эдак,и тем самым выставлять напоказ свою, как бы, «идеальность». И не важно, что другие могут иметь совершенно иное мнение: человек настолько охвачен чувством собственного величия, что не услышит голосов «супротивников». Ну, а тем более, когда у тебя в руках могучий административный рессурс!
Я предполагаю, что рядовые подданные просто ненавидели «солнечную пару» и их «культ личности»! Впрочем, были конечно и свои бенефициары. Эхнатон не случайно сделал ставку на членов бедных городских семей и приблизил их к власти. Эти люди (а их, я думаю, тоже было немало!) получили себе мощный социальный лифт и, наверняка, были глубоко благодарны царю. Причём, как рассказывает, Солкин, их высокие позиции в целом сохранились уже и после смерти Эхнатона. То есть, целый значительный класс обездоленных (или, по крайней мере малоимущих) приобрёл благодаря Эхнатону совершенно новый статус. Вроде бы, тоже хорошо, да?
Что в итоге мы имеем?
По прежнему загадку!
Есть ряд аргументов «за» и ряд аргументов «против» Эхнатона. У меня не получается пока сложить какое-то одно непротиворечивое мнение о нём, как о человеке, и о его реформе, как социальном и культурном эксперименте. Очень интересным и что-то открывающим, я думаю, могло бы оказаться личное погружение в мир той эпохи: физическое посещение тех раскопок, личное созерцание всех этих оставшихся нам артефактов, чтение надписей, более детальное вхождение в контекст данного этапа египетской истории — всё это вместе возможно пробудило бы в человеке некие глубинные чувственные ассоциации, которые подсказали бы ему саму тональность времени Эхнатона, позволили бы на мгновение ощутить себя египтянином. Тогда появился бы шанс осознать, что же это было? Нечто восходящее, освобождающее и зовущее в небо? Или нечто иное? А ум бы потом уже достроил конкретные формы аргументации.
.
