https://rutube.ru/video/0d3345ad92e1b9fbce21f758a7408063/
Раскинулось море широко.
Вокал: Ольга Ваконда.
Полная версия текста.
На видео — целебное соленое озеро Рапное, в котором происходит забор грязи для Славкурорта. Посреди озера плавает причудливое плавсредство, которое достает со дна озера грязь, и отправляет её в лечебницу Славкурорта. Славкурорт находится в Славянске, Донецкой области, это прекрасное место для оздоровления. Там есть соленые озера, с целебной водой и грязями. Обожаю это озеро и часто ездила туда отдыхать, до известных событий в Украине.
Видео снимала я во время очередного отдыха в Славянске, какое прекрасное было тихое, мирное время! Что теперь останется от Славкурорта и Славянска в этой заварушке? Очень надеюсь что лучший городок на Земле выстоит, и я снова туда приеду.
Полная версия текста песни. Смотрела в интернете песни Утёсова и увидела, что песня «Раскинулось море широко.» на самом деле очень длинная. И содержание этой песни оказалось совсем не таким как я думала, смутно зная слова из короткой версии Утёсова. Я думала что песня о широком море, героизме, труде, социализме. Действительно о труде, но и о бессмысленности его, когда человек гибнет на рабочем месте, из-за адской работы. И о Красном море, песня дореволюционная. Захотелось спеть.
Раскинулось море широко.
Вокал: Ольга Ваконда.
Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далёко
Подальше от милой земли.
Не слышно на палубе песен,
И Красное море шумит.
А берег суровый и тесен,
Как вспомнишь, так сердце болит.
На баке уж восемь пробило,
Товарища надо сменить,
По трапу едва он спустился,
Механик кричит: «Шевелись!»
«Товарищ, я вахты не в силах стоять, –
Сказал кочегар кочегару, –
Огни в моих топках совсем прогорят,
В котлах не сдержать мне уж пару.
Пойди, заяви им, что я заболел
И вахту не кончив, бросаю;
Весь потом истёк, от жары занемел,
Работать нет сил – умираю».
Товарищ ушёл, он лопату схватил,
Собравши последние силы,
Дверь топки привычным толчком отворил,
И пламя его озарило.
Лицо его, плечи, открытую грудь,
И пот, с них котившийся градом.
О, если бы мог кто туда заглянуть,
Назвал кочегарку – бы адом.
Котлы паровые зловеще шумят,
От силы паров содрогаясь,
Как тысячи змей струи пара шипят
Из труб кое-где прорываясь.
А он, извиваясь пред жарким огнем,
Лопатой бросал ловко уголь.
Внизу было мрачно – Луч солнца и днём
Не может проникнуть в тот угол.
Нет ветра сегодня, нет мочи стоять,
Согрелась вода, душно, жарко.
Термометр поднялся на сорок и пять,
Без воздуха вся кочегарка.
Окончив кидать, он напился воды –
Воды опреснённой, нечистой.
С лица его падал пот, сажи следы,
Услышал он речь машиниста:
«Ты, вахты не кончив, не смеешь бросать,
Механик тобой недоволен.
Ты к доктору должен пойти и сказать,
Лекарства он даст, если болен».
За поручень слабой хватаясь рукой,
По трапу наверх он взбирался;
Идти за лекарством в приёмный покой
Не мог – от жары задыхался.
На палубу вышел – сознанья уж нет,
В глазах у него помутилось,
Увидел на миг ослепительный свет,
Упал, сердце больше не билось.
Механик пришёл: «Под арест подлеца,
Задам я ему притворяться».
И, ткнувши ногою в бок мертвеца,
Велел он ему подниматься.
– Не смейтесь вы! – с ужасом доктор вскричал, –
Он мёртвый, совсем остывает.
Смущённый механик тогда пробурчал:
«А чёрт его душу там знает».
Я думал, он мне бессовестно врёт,
Он не был похож на больного
Ах, если б я знал, что он в рейсе умрёт,
То нанял в порту бы другого...
К нему подбежали с холодной водой,
Стараясь привесть его в чувства,
Но доктор сказал, покачав головой:
– Бессильно здесь наше искусство...
Всю ночь в лазарете покойник лежал,
В матросскую форму одетый,
В руках восковую свечу он держал,
Воск таял жарою нагретый.
Проститься с товарищем утром пришли
Матросы, друзья кочегара,
Последний подарок ему принесли –
Колосник обгорелый и ржавый.
К ногам привязали ему колосник,
И койкою труп обернули,
Пришёл корабельный священник-старик,
И слёзы у многих сверкнули.
Был тих, неподвижен, в тот миг океан,
Как зеркало воды блестели.
Явилось начальство, пришёл капитан,
И «Вечную память» пропели.
Доску приподняли дрожащей рукой,
И в саване тело скользнуло,
В пучине глубокой, безвестной, морской
Навеки, плеснув, утонуло.
Напрасно старушка ждёт сына домой,
Ей скажут – она зарыдает.
А волны бегут от винта за кормой,
И след их вдали пропадает...
В преддверии зимы.