Дух в русском языке — м.р., и что?
Нет, ну как что?
Авторы этих текстов из Ветхого и Нового Заветов ощущали и дух, и премудрость, и истину, как женственные понятия.Соответственно и ассоциации, которые у них возникали при их произнесении были иными. А ассоциации-то и предшествовали выбору слов. Потому что человек сначала чувствует, а потом уже пишет. То есть, для еврея две тысячи лет назад и ранее внутренний смысл данных гимнов и притч звучал несколько по другому, а именно с отчётливым акцентом на женственной стороне.
По аналогии, скажем, для немцев луна это «он», а солнце это «она». У нас пели «Луна, куда же ты сбежала?» и было понятно к чему, а у них такое выражение в аналогичном контексте уже напрямую не пройдёт. Наша Луна выражает женственный аспект любовных отношений, а немецкая — нет. Там луна пиво пьёт и иногда даже под столом валяется!
У нас Венера это женственное начало, а у индусов, скажем, это Шукра — мужчина — воин и наставник и гуру асуров, между прочим!
А как на небесах — это сложный вопрос. Там «нет ни мужеска, ни женска», там разные существа могут проявлять себя и так и эдак в зависимости от обстоятельств и выполняемых ими задач. Хотя, несомненно кто-то вероятно тяготеет скорее к одному, чем к другому.
Тут проблема-то в чём была? В древности у людей царил конкретный патриархат, поэтому их боги тоже были очень грозными, жёсткими, а часто и жестокими. Но люди также понимали, что данное положение не совсем верно, и поэтому компенсировали жёсткость бога женственной мягкостью богини. К отцу добавляли мать. В авраамической же традиции от богинь напрочь отказались и тогда вышел перекос. Мужской бог узурпировал всю власть и поклонение. Но поскольку человеку трудно жить с таким богом, то он начал параллельно вводить в религиозное обращение женственные понятия духа, премудрости, и истины, которые разбавляли суровость канонической доктрины. И баланс худо-бедно восстанавливался.
А мы перевели эти слова уже по своему и у нас возникли иные коннотации. У нас, может, и изначально отсутствовала такая чрезмерная мужская жёсткость. Славяне же сразу «перепрыгнули» от язычества с женскими богинями в христианство, где Христос это уже не Иегова — он сочетает в себе и мягкость и строгость, и принципиальность и ласку, и целеуказание и всепрощение — и мужские и женские личностные атрибуты. Поэтому для нас дух, может, и должен восприниматься потверже. Каждому своё, но главный момент здесь следующий: Богу в равной мере свойственно и женственное начало и мужественное (а возможно и какие-то иные, о которых мы просто не в силах помыслить). Бог — он и творец-строитель и художница-оформительница созданного мира одновременно. Он и пахарь, он и садовница. Он и великий громовержец на колеснице, но он и нежная возлюбленная, кроткая и заботливая (как у суфиев «поиск Возлюбленной»). Он сдвигает горы, но он и ласкает сердце в тишине ночи. Он пролагает путь, призывая следовать ему, и он также утешает плачущего и подставляет плечо немощному, не способному идти.
Тут продолжать можно бесконечно...
Ну, а иудеи частично выкрутились вот таким способом! А в каббале — там совсем. Но каббала — это для «особо одарённых»!
.
